По дороге в Париж

[Maria20092]

Автор: Маria20092
Бета/Гамма: Lisjonok
Пейринг: Атос/Арамис
Рейтинг: NC-17
Тип: Slash
Жанр: Drama, Romance
Размер: Мини
Отказ: На лавры Дюма не претендую.
Заявка: "Атос/Арамис перед дуэлью с Д'артаньяном. Хотелось бы разговоров и не только:-)"
Предупреждения: В заявке не было указано, какая именно дуэль: то ли подле монастыря Дешо, описываемая в "Трех мушкетерах", то ли заказчиком имелась ввиду дуэль на Королевской площади, отправляющая читателей на страницы романа "Двадцать лет спустя". Поэтому автор действует по своему усмотрению.

В первом часу после полуночи из ворот замка Шенонсо выехали два всадника, закутанные в темные плащи. Непроглядная темнота не позволяла видеть их лиц, только в тусклом и неровном свете, льющимся из окон замка, можно было, по гордому развороту плеч, величественной осанке и поблескивающих драгоценными камнями шпагах, догадаться о высокородном происхождении путников. Неспешным шагом, выехав из ворот замка, они повернули на дорогу к Парижу, рассчитывая на рассвете остановиться в гостинице и отдохнуть.
Что же заставило двух благородных дворян пуститься в путь в столь ранее время? В тот беспокойный век правила Анна Австрийская, и ее любовник, кардинал Мазарини, методично разворовывал казну. В беспокойном Париже росло недовольство, набирала силу Фронда. В тот вечер случилась сильнейшая неприятность для французской короны - из Венсенской тюрьмы сбежал бывший любовник королевы, опаснейший заговорщик и предводитель фрондеров - герцог Франсуа де Бофор, заключенный в замок по приказу Анны Австрийской после покушения на кардинала Франции. "Заговор Высокомерных", как прозвали это событие историки, не удался, и бывший любовник королевы был заключен в Венсенский замок. Отсидев пять лет, летом 1648 года герцогу удалось бежать в замок Шенонсо, который принадлежал Анне Женевьеве де Бурбон-Конде, герцогине де Лонгвиль, сестре Великого Конде, и нынешней любовнице любвеобильного Бофора.
Два путника выехавшие из злополучного Шенонсо, несомненно, принадлежали к сподвижникам беглого герцога. Их имена, шевалье д'Эрбле и граф де Ла Фер, не остались в исторических хрониках, но стали довольно известны в кругах заговорщиков своей беспримерной храбростью и неоценимой помощью в подготовке побега опального герцога. Их путь вел в Париж, где в десять часов вечера начинающегося дня на Королевской площади у них была назначена встреча. В те опасные времена мятежных господ в Париж манили дела нового заговора, военная компания или любовное свидание. Но заговоры больше не предвиделись, дуэли были запрещены, а любовницы у одного из них вообще не было, высокородный граф сильно недолюбливал женский пол, а любовница другого осталась с герцогиней де Лонгвиль, приходясь ей близкой подругой.
Но наших благородных дворян в Париж вела совсем другая цель. Назначенная встреча с двумя близкими друзьями будоражила мысли и чувства, подгоняя двух путников вперед через темный лес. Двое их близких друзей д'Артаньян и дю Валлон, состоявшие не службе Мазарини, были задействованы в погоне за беглецом. Судьба столкнула их на Вандомской проезжей дороге, показав, насколько разошлись их пути за прошедшие двадцать лет.
Заговорщики ехали и молчали, погруженные в тягостные мысли. Слова д'Артаняна сказанные в ту роковую ночь "теперь ни в чем не будет у нас успеха", теперь казались мрачным пророчеством. И приближающаяся с каждым часом, не сулившая ничего хорошего тягостная встреча заставляла, поёживающихся от ночной прохлады путников, все ниже опускать капюшоны своих дорожных плащей. Ночная птица напугала всхрапнувшую лошадь. Очнувшись от мрачных мыслей, аббат д'Эрбле поднял голову и откинул капюшон.
- Светает, можно прибавить шагу коням, - тихонько обратился он к своему мрачному спутнику. Погруженный в свои думы граф коротко кивнул и пустил лошадь в галоп. Ночная темнота не располагала к быстрой езде, а до Парижа было еще довольно далеко, кроме того они рассчитывали остановиться отдохнуть утром в гостинице, а в полдень продолжить путь.
Спустя час занялся красноватый рассвет, окрасив красным цветом траву, деревья, и выехавших из лесу путников. Перед ними простиралось бескрайнее поле, которое они рассчитывали пересечь через несколько часов. Быстрый галоп не боящихся споткнуться в темноте лошадей не располагал к беседе, да и на душе у обоих было не спокойно. Оба дворянина прекрасно знали своих друзей. Они справедливо полагали, что, с щепетильным в вопросах чести д'Артаньяном и с честолюбивым Портосом, баронство которого вероятно зависело от проваленного предприятия, будет довольно трудный разговор. Атос все же надеялся, что двадцатилетняя дружба и природная доброта возьмет вверх, и они все же останутся друзьями. Более мрачный Арамис полагал, что нанесенная обида возьмет вверх и им все же придется обнажить шпаги друг против друга.
Красный ветреный рассвет, окрасив все в кровавые цвета нагнетал мрачные мысли об обещанном свидании, насылал малодушное желание вообще не ходить на тяготившую встречу, очень не хотелось терять старых и верных друзей чья беспримерная отвага, незапятнанная честь и острая шпага не раз спасали жизнь. Д'Эрбле справедливо полагал, что благородный граф де Ла Фер не позволит обратить давнюю дружбу в кровавую войну, но все скорее зависит от щепетильного и горячего д'Артаньяна, чья обида еще не успела сойти. И все - таки, он надеялся, что новой драки не будет. Усталость от двух напряженных суток подготовки и самого побега давала о себе знать. Осанка уже утратила свою непринужденность, ныла поясница - возраст все-таки, хотелось уже сойти с седла, позавтракать и отправиться спать. Судя по показавшемуся из - за горизонта солнцу скоро должна показаться гостиница.
"Протоиерей Андрей" так гласило название постоялого двора, к которому они подъехали в шесть часов утра. Друзья спешились. Арамис пошел расседлывать лошадей, а Атос заказывать комнаты. Дверь в конюшню поддалась не сразу, оказалось, ее подпирал спавший с той стороны мальчишка-конюший. Почувствовавший открывающуюся дверь, слуга мгновенно проснулся и без лишних разговоров позволил провести лошадей в стойло. Арамис оставил лошадей на попечение мальчишки и ушел искать Атоса, который в этот момент договаривался с разбуженным и хмурым хозяином гостиницы. Им достался просторный двухкомнатный номер на втором этаже, из окна которого отлично просматривалась дорога. Атос уже распорядился разбудить кухарок, подать завтрак прямо в их номер и вскипятить воды. Хозяин гостиницы полноватый и добродушный, в общем-то, человек, правда, немного хмурый и недовольный ранним подъемом, сухо кивнул и сказал, что через две четверти часа завтрак будет подан. Пока друзья сбрасывали грязную верхнюю одежду, снимали шпаги, доставали из-за пояса пистолеты, вытаскивали из голенищ сапог острые кинжалы, служанки подали в двух тазах подогретую воду для омовения и наспех сервировали единственный маленький стол. Отбросив лишние церемонии, и вспомнив свою бытность в рядах королевских мушкетеров, Атос и Арамис наскоро ополоснулись, смыв с себя дорожную грязь, и набросились на холодную курицу, горячий омлет и недорогое анжуйское вино.
Утолив первый голод, друзья откинулись на спинки своих кресел и, отсалютовав полным бокалом вина, ласково улыбнулись друг другу.
- Милый друг, позвольте поблагодарить вас за помощь в столь деликатном деле. Без вашего стратегического таланта полководца и верного слуги мы бы вряд - ли завершили благополучно столь опасное дело, - Арамис опустошил свой бокал, - и я так счастлив что вы разделили со мной это милое приключение!
-Да что вы, Арамис, для меня честь помочь принцу крови, к тому же неплохая возможность размяться и вспомнить свои военные будни вместе с Вами, - Атос допил свое вино и поставил бокал на стол. - К тому же, я считаю, что так или иначе такой человек как герцог да Бофор вернет себе королевское расположение, и моя помощь в этом деле однажды может помочь Раулю.
- Вы ведь очень любите его, милый Атос, - хитрый Арамис все надеялся выведать тайну рождения молодого виконта.
Граф поднялся с кресла и подошел к окну.
- Он составляет мое счастье, и я сделаю все, что в моих силах для его благополучия. Как его опекун и отец.
Утреннее солнце, лучиком скользнув по оконной раме, высветило в черных волосах благородного Атоса белые ниточки седины и предательски выдало мелкие усталые морщинки вокруг глаз. Граф поднял руку и потер шею. Скорее всего, у него, так же как и у Арамиса, от усталости и непривычно-долгого пути ныли все мышцы. Но от этого его осанка не утратила своей величественности, плечи не потеряли свой гордый разворот, а походка не стала тяжелее. Охваченный лучами утреннего солнца, в простой белой рубашке с тончайшим кружевом на воротнике, он казался Арамису одним из сонма Архангелов сошедшего со страниц Священного Писания. Непреодолимо хотелось прикасаться к этому божеству, поклоняться и возносить молитвы. Аббат подумал, что, наверное, это от усталости в голову лезут подобные бредни. Голова после напряженных суток и плотного завтрака наотрез отказывалась соображать.
Арамис поднялся с кресла, подошел к Атосу, аккуратно отняв его руку от шеи, медленно, чуть прикасаясь губами, стал целовать тонкие и бледные пальцы. Перейдя на нежные аристократические ладони поцелуи стали более чувственными. Не прекращая ласк, аббат поднял глаза и посмотрел в лицо графа. Прекрасные ясные глаза внимательно наблюдали за его действиями, на бледном величавом лице появился легкий румянец, тонкие губы приоткрылись, пропуская слегка участившееся дыхание. Не найдя неодобрения своих действий, он продолжил поцелуи вверх по руке, лаская сильные узловатые мышцы прямо через гладкую ткань. Скользя губами по тончайшей рубашке, добрался до локтя, легонько прихватил зубами бледную кожу и стал, не спеша, подбираться к плечу, ощущая губами жесткие сильные мышцы.
- Решил вспомнить еще одну хорошую привычку, помимо опасных приключений и частых сражений? - легкая насмешка в величавом голосе, в котором появилась хрипотца.
Ответом послужил довольно чувствительный укус за широкое плечо. Атос резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы и опустил руки на талию соратника, вытаскивая из брюк рубашку, стягивая ее через голову и отбрасывая в сторону. Его потемневшие, лихорадочно блестевшие прекрасные глаза, не отрываясь, смотрели в лицо аббата. Длинные тонкие пальцы прошлись по тонкой шее, погладили аккуратные плечи, опустились на бледную кожу груди. По телу бывшего мушкетера прокатилась волна наслаждения, заставив затвердеть темные бусины сосков.
Арамис отстранился от ласковых пальцев, разулся и снял штаны, обнажив длинный и тонкий эрегированный член.
Атос подошел к кровати, разулся и снял рубашку, и замер, восхищенно разглядывая тонкую, почти хрупкую фигуру друга.
Заметив горящий взгляд, который, казалось, невидимыми прикосновениями скользил по груди, животу и останавливался на члене, аббат, осторожно переступая голыми ногами по прохладному деревянному полу, приблизился к старшему другу и замер, не в силах прикоснуться к совершенному телу. Граф поднял руки и большими пальцами приласкал напряженные соски, чередуя сильные надавливания на твердые горошины, с нежными, почти невесомыми поглаживаниями. Удовольствие резко прошило все тело Арамиса, и тонкие губы пропустили легкий стон.
Чуть улыбнувшись, Атос приблизил свое лицо к лицу друга и ласково потерся щекой о его щеку. Осторожно уложил его на кровать лицом вниз, сам уселся сверху на ноги. Аббат тут же обхватил руками подушку и спрятал в ней пылающее лицо, полностью доверяя старшему товарищу и покорно подставляя спину.
Небольшая коробочка ароматного крема для рук, находившаяся в кармане брюк, была немедленно вытащена. Граф расстегнул штаны и освободил из плена тесной одежды крупный багровый член. Тихонько щелкнула открытая крышка. Нанеся быстрыми движениями крем на изнывающий от желания член, он приставил его к входу в тело любовника и легонько толкнулся в него. Мышцы на спине Арамиса немедленно напряглись, теперь все его тело говорило о напряжении и боли, а он все так же лежал, уткнувшись лбом в подушку и сжимая ее крепко стиснутыми пальцами. Граф, не торопясь легонько поглаживал тонкую шею, напряженные плечи, уговаривая расслабиться, раскрыться и впустить его, осторожно увеличивая нажим. И в скором времени напряженные плечи под его руками стали медленно расслабляться, а тугое колечко мышц стало медленно пропускать его все глубже и глубже. Постепенно он вошел до конца и остановился, давая расслабиться и привыкнуть, в то время как тонкие пальцы продолжали ласкать все еще слегка напряженные плечи, поясницу, бедра, одновременно покрывая медленными чувственными поцелуями затылок лежащего под ним любовника. Убедившись, что напряжение полностью ушло, граф сделал аккуратный пробный толчок, и снова мгновенно напрягшееся тело, каждой своей клеточкой кричащее о боле и дискомфорте. И снова завораживающий танец восхитительных пальцев, и неспешные жаркие, почти обжигающие поцелуи на плечах и шее. И через некоторое время расслабленные мышцы, легкий толчок, и снова напрягшиеся мышцы, и легкие завораживающие ласки рук. И так, до тех пор, пока лежащее под ним тело любовника не прекратило взрываться обжигающей болью от каждого движения внутри. Надавил рукой на поясницу, заставив прогнуться, больше подаваясь на встречу, заставляя раскрыться полностью, для него, и глухо застонать в подушку от долгожданного нестерпимого удовольствия.
Проникновение перестало быть нежным и осторожным, превратившись в резкое, почти властное, каждый раз с силой задевающее восхитительную точку, дарящую острое наслаждение.
Прогнувшись в пояснице, Арамис помогал любовнику проникнуть глубже, встречая его толчки, член терся о покрывало, напрочь отключая сознание, оставляя дикое, почти животное желание получить больше, глубже, дальше, сильнее. Уже почти не сдерживаемые стоны вырывались из груди обоих любовников, рассказывая о сильнейшей степени возбуждения обоих. Острейшее наслаждение поднялось с глубин тела аббата, молнией пронзая его между бедер, дико мечась по каждой мышце, вырываясь из члена, пачкая покрывало. Он громко застонал, сильно сжимая мышцы, и чувствуя, как его наполняет горячая сперма любовника, который через несколько секунд резко опустился рядом с ним, расслабляясь. Поднявшись на локтях, аббат целует губы графа, нежно проникая языком в глубину его податливого рта, нежно поглаживая его язык, десны, зубы. Через минуту пришедший в себя граф возвращает поцелуй, и они оба мягко опускаются на кровать. Испачканное покрывало летит на пол, теплое одеяло мягко укутывает двух засыпающих в обнимку мужчин.
Граф де Ла Фер проснулся первым, часы показывали полдень. Пора было вставать и выезжать в Париж. Выпутавшись из сонных объятий шевалье д'Эрбле, граф оделся, привел себя в порядок, и спустился во двор, желая проверить, насколько отдохнули лошади. Отдав распоряжения насчет обеда, он вернулся в комнату, где застал проснувшегося и уже вполне одетого Арамиса. Проспав около шести часов, оба чувствовали себя бодрыми, прекрасно отдохнувшими и готовыми продолжать путь.
- Об обеде я уже распорядился, лошади тоже хорошо отдохнули, - граф своей легчайшей походкой прошел в комнату, и устроился на одном из кресел.
- Тогда выезжаем сразу после обеда, - согласился Арамис, застегивая последние пуговицы на камзоле, и одергивая его вниз.
- Следующая остановка, я думаю, будет уже в гостинице Парижа, - граф мелкими глотками допивал оставшееся с завтрака вино, - нужно будет разоружиться и переодеться.
- Не думаю, дорогой граф, что нам стоит оставлять пистолеты, - Арамис подошел к свободному креслу, положив тонкие ухоженные пальцы на спинку. Садиться не стал. - Мы все же мятежники, а дело целой партии, к которой мы принадлежим, зависти от нас.
- С вами все в порядке, милый д'Эрбле? - в ясных проницательных глазах было беспокойство.
Задумавшись, Арамис рассеяно кивнул.
- К тому же, зная характер д'Артаньяна сомнительно, что он успел остыть после встречи на Вандомской дороге.
Атос нахмурился. Эту тему ему не хотелось обсуждать, хотя бы не сейчас.
Две служанки принесли и сервировали обед, более обильный и сытный чем завтрак, чем тот, которым их кормили утром. Усевшись за стол, дворяне принялись за еду. Спустя четверть часа вошел конюший с докладом, что лошади оседланы и готовы продолжать путь. Спустя еще четверть граф да Ла Фер и аббат д'Эрбле, расплатившись с хозяином, выехали из ворот гостиницы.
Теперь их путь лежал в Париж. Там их ждали друзья и враги. Пустив лошадей галопом, через восемь часов Атос и Арамис въехали в Париж через предместье Сент-Антуан.

@темы: "slash", "Три мушкетера", "NC-17", "фанфикшен", "Фанфик"