Дар судьбы

[Maria20092]

Автор: Maria20092
Бета: Lisjonok
Фандом: Три мушкетера
Пейринг: Рошфор/д'Артаньян
Рейтинг: NC-17
Тип: Slash
Жанр: Romans, Drama
Размер: Миди
Заявка: После третьей дуэли дАртаньян и Рошфор стали друзьями, о чем Дюма написал в эпилоге ТМ.

дАртаньян/Рошфор, слэш, развитие событий между «Тремя мушкетерами» и «Двадцать лет спустя»

Предупреждения: ООС героев. Автор по собственному усмотрению слегка изменил пейринг.
Отказ: На лавры Дюма не претендую.
Примечания: Фик был на писан от безделья в поезде Екатеринбург – Симферополь.


Глава 1. Вызов.

Солнечные лучи, пробившись сквозь слой гостиничной пыли, высветили
разгромленный стол, заваленный объедками, разбитыми стаканами и пустыми
винными бутылками. Перевернутые лавки, и сваленное в беспорядке оружие
указывали на попойку. Дебоширы обнаружились у дальней стены. Высокий
мужчина, лет сорока, яростно терзал поцелуем – укусом губы
темноволосого юноши, прижимая к его всем телом к грязной закопченной
стене. Молодой человек постанывая, судорожно хватался за плечи, то ли
притягивая, то ли отталкивая от себя захватчика. Оба были пьяны и
бесстыдно возбуждены.
Прекратив терзать покрасневшие губы старший мужчина, опустился на
тонкую бледную кожу шеи, оставляя на ней синие пятна и следы зубов,
которые тут же зализывал влажным языком. Его тонкие аристократические
пальцы, скользнув по измятой, не заправленной рубашке юноши, спустились к
поясу брюк, задержались там на пару мгновений и проникли внутрь, больно
сжав возбужденный член.
- Рошфор, - темноволосый юноша с сильным гасконским акцентом тщетно
пытался собрать остатки здравомыслия, - если вы … немедленно… не
прекратите – дыхание прерывалось, с каждым умелым движением тонких
пальцев, хозяйничающих в штанах, - я вас… Вызову! На дуэль!
Захватчик не обратил ни малейшего внимания на его слова, продолжая
тереться пахом об услужливо выставленную ногу. Прижатый к стене юноша,
потеряв самообладание, с силой дернул его за волосы, сам впиваясь в
терзавшие губы, закусывая их до крови. Юное тело содрогнулось, и
выгнулось, заливая теплым семенем тонкие аристократические пальцы.
Рошфор не дал ему отстраниться, крепко прижимая к себе узкие бедра,
продолжая тереться и кончая.
Восстанавливая сбитое неровное дыхание, юноша подождал пока сильное тело
перестанет держать его и оттолкнул своего захватчика, поправляя
одежду.
-Тысяча чертей, Рошфор, зачем вы это сделали? – молодой человек был
смущен и прятал глаза, но природное упрямство не позволяло ему показать
свою неуверенность. Рошфор довольно улыбнулся.
- Вам же понравилось! К тому же, я хотел это сдать еще с первого дня нашего знакомства.
- Объяснитесь! – смущенный юноша в несколько поспешных шагов пересек
комнату, откупорил единственную оставшуюся бутылку и сделал несколько
жадных глотков.
Рошфор поднял валяющийся на боку стул и уселся на него верхом, развернув спинкой к себе.
- Милый д'Артаньян, я захотел вас в тот момент, когда впервые увидел в
Менге. Вы так эффектно появились восседая на своей желтой лошади, -
Рошфор улыбнулся, вспомнив этот момент, - в помятом берете и с
неописуемым выражением на лице. Поймите, в той гостинице мне было
невероятно скучно, и когда появились вы, мне так захотелось привлечь
ваше внимание и, черт побери, мне это удалось – Вы потом целый год
гонялись за мной, надеясь получить удовлетворение!
- Мне хотелось убить вас! – пылко воскликнул покрасневший юноша.
- Не сомневаюсь, но мы уже два раза дрались с вами на дуэли, и оба раза
вам удалось оставить на моем теле метку. Теперь моя очередь, но я не
собираюсь делать это шпагой. Я знаю способ получше, - ослепительно
улыбаясь Рошфор кивнул на синие пятна на шее и ключицах гасконца.
- Рошфор, - д'Артаньян приподнял воротник рубашки пытаясь скрыть засосы, - я вас, ей Богу, вызову!
- Не терпится оставить на мне еще одну свою метку, но учтите, я
потребую от вас удовлетворения еще два раза, - ухмыльнулся любимец
кардинала.
- Вы не выносимы, - д'Артаньян отбросил в сторону пустую бутылку, - завтра в полночь на Королевской площади под третьим фонарем!
Подхватив свой плащ гасконец твердым шагом вышел из гостиницы, громко захлопнув за собой дверь.
Оставшийся в одиночестве граф Рошфор пожав плечами, поднялся со стула,
подошел к окну, провожая взглядом завернутую в темный длинный плащ
удаляющуюся фигуру.

Глава 2. Дуэль.

Когда часы на башне Святого Иакова пробили полночь, на Королевской
площади появился темный силуэт. Стороннему прохожему он показался бы
призраком, но народу в это время суток было не много.
Темный силуэт, быстрым шагом пробираясь по площади, уверенно отсчитывал
фонари. В неровном свете уличных светил было заметно, как длинная шпага
приподнимает полы плаща. В последнее время из-за эдиктов короля и
кардинала против дуэлей, самым неугомонным дуэлянтам приходилась
отстаивать свою честь под покровом ночи, при желтоватом свете фонарей.
Теперь часто по ночам жителям близ лежащих домов приходилось слышать
звон шпаг и обнаруживать поутру остывшие трупы на улицах и площадях.
Король недоумевал, кардинал злился и спрашивал с ночного патруля,
неизменно проходившего по улицам ночного Парижа, но искоренить
многовековую традицию не могло ничего: ни новые эдикты, ни суровые
наказания, применяемые к дуэлянтам, ни удвоенные и даже утроенные ночные
патрули. Щепетильному в вопросах чести и достоинства молодому
дворянству не терпелось убивать друг друга.
Несомненно, наш ночной призрак явился на Королевскую площадь с таким же
намерением и в подтверждение нашим суждениям с той же стороны появился
второй, такой же завернутый в длинный плащ, призрак. Он уверенно
приблизился к первому и темные фигуры раскланялись.
- Д'Артаньян, - вполголоса проговорил один из пришедших, - третья дуэль
за месяц – это много. Если кардиналу станет об этом известно, нас обоих
упрячут в Бастилию.
- Бросьте Рошфор, - так же тихо отвечал другой, именуемый д'Артаньяном, -
королевский патруль прошел четверть часа назад и теперь появится не
скоро. Так что я успею наказать вас за непомерное хамство, - с этими
словами пылкий гасконец скинул плащ на мостовую и обнажил шпагу,
подальше отбрасывая ножны.
- Я только предупредил, - Рошфор повторил его движения, становясь в
боевую позицию, - сегодня днем я имел не очень приятную беседу с Его
Высокопреосвященством, и мне открытым текстом было сказано, куда я
отправлюсь в случае недостаточной скрытности, и мне велено было
напомнить об этом вам.
Шпаги скрестились и зазвенели.
- А про ваше вчерашнее недостойное поведение вы тоже рассказали кардиналу?
- Разумеется, - Рошфор ловко отбил атаку, - Монсеньеру нельзя лгать, особенно когда он спрашивает об этом напрямую.
Краска бросилась в лицо д'Артаньяну. Он усилил натиск, уверенно тесня противника из круга света отбрасываемого фонарем.
- И что кардинал сказал на это?
Дуэлянты поменялись местами и теперь снова приближались к центру тусклого круга.
- Он очень удивился. По его мнению, вы всегда ко мне не ровно дышали! –
Рошфор резко отпрянул в сторону, уходя от прямого выпада. – Черт,
осторожнее, вы ведь не хотите, в самом деле, меня убить!
Покрасневший д'Артаньян с силой сжал зубы, загоняя графа в глухую
оборону, победить из которой, было не реально. Чувствуя близость победы,
гасконец удвоил скорость и, сделав резкий выпад, пронзил бедро
противника шпагой.
- Черт, - прошипел граф, отступая на несколько шагов назад. Рана была не
глубокой, была лишь поцарапана кожа. Плотная ткань сразу же прилипла к
ране, и крови пролилось немного. Продолжать дуэль это не мешало, но
сильно стесняло движения. Д'Артаньян продолжал теснить его за пределы
светового круга, и теперь Рошфору приходилось действовать почти
инстинктивно, угадывая движения противника, в отблесках света
отражающихся на полированном металле. Отступая назад и стараясь меньше
опираться на раненную ногу, он споткнулся обо что-то в темноте и упал.
- Тысяча чертей, третий раз и третья рана, - шпион кардинала поморщился, чувствуя на своей шее острие шпаги противника.
– В четвертый раз я, вероятно, убью вас, – сказал д'Артаньян, протягивая Рошфору руку, чтобы помочь ему встать.
– В таком случае будет лучше для вас и для меня, если мы на этом
покончим, – ответил раненый. – Черт побери, а я еще считаюсь первой
шпагой королевства. Ведь еще после нашей первой встречи я бы мог
добиться того, чтобы вам отрубили голову: мне стоило только сказать
слово кардиналу.
Они возвращались к покинутым плащам и отброшенным ножнам.
- Но не сказали, - д'Артаньян убрал шпагу, цепляя ножны обратно к перевязи.
Рошфор спрятал оружие и неспешным шагом подошел к нему. Полученная рана не лучшим образом повлияла на легкую походку графа.
- Кажется, я поступил верно, - почти прошептал Рошфор, все ближе подходя
к гасконцу, - не так ли? Последние слова он прошептал в полуоткрытые
губы д'Артаньяна, резко притягивая его за талию к своему телу.
Не ожидавший такого мушкетер на мгновение растерялся, чувствуя, как рука
прошлась по спине, тонкие пальцы пробрались в волосы, неожиданно
приятно помассировав затылок. И острые зубы резко прикусили его губы.
Тяжелое тело неожиданно подалось вперед, с силой прижимая его спиной к
фонарному столбу. Д'Артаньян почувствовал поднимающуюся тяжелую волну
возбуждения и еле сдерживался, чтобы не застонать. Наглый язык
захватчика проникал между приоткрытых губ, разжимал его зубы, почти
трахая его рот. Стремясь продлить восхитительные ощущения, гасконец
крепко обхватил одной рукой плечо, а другой захватил в кулак темные
гладкие пряди волос, прижимая голову графа к себе. Рошфор грубо
раздвинул ему ноги коленом и толкнулся в пах. Д'Артаньян глухо застонал
не в силах больше сдерживаться.
В одурманенный мозг проник звук приближающихся шагов. Судя по
производимому шуму: лязгу оружия и громкому топоту, приближался ночной
патруль. Нужно было срочно уходить. Рошфор рывком оторвался от сладкого
рта, расцепляя судорожно стиснутые руки и отходя на пару шагов. Его
глаза лихорадочно горели, дыхание было сбившимся и неровным, и в свете
фонаря было заметно, что обычно бледная кожа щек была окрашена румянцем.
Глазами он продолжал пожирать губы мушкетера.
Жадно вдыхая холодный ночной воздух, д'Артаньян помотал головой, приходя в себя.
- Нужно уходить, - немного хрипло сказал он.
Граф Рошфор коротко кивнул и, отойдя в сторону, наскоро перевязал рану лоскутом ткани.
- Черт бы подрал этот патруль, что б горели они в аду вместе с этими
проклятыми эдиктами! – он был зол и даже не потрудился сбавить тон.
Мгновение спустя, оба дуэлянта были завернуты в свои плащи и быстрым
шагом уходили в противоположную от патруля сторону, аккуратно уходя от
света уличных фонарей.
- Стой! – догнал их окрик патрульного офицера. Дуэлянты не откликнулись
на окрик и ускорили шаг. Рана на бедре мешала Рошфору, и он каждый раз
морщился от боли, наступая на больную ногу. Но шагу не сбавлял.
Тщательно прячась в ночных тенях, путники молча пробирались по ночному
городу к Люксембургскому мосту, где на тот момент жил граф.
Проводя раненого противника до двери, д'Артаньян отказался от молчаливого приглашения войти.
-Ваша рана не опасна, - почти прошептал он, - и я возвращаюсь к себе.
Юноша легонько поклонился и исчез в ночных тенях, направляясь к улице
Могильщиков на которой жил до сих пор.
Стоя в дверях Рошфор проводил взглядом удаляющийся силуэт и, войдя в дом, плотно закрыл дверь.

Глава 3. Приказ.

- Ссылка или Бастилия? - очевидно кардинал Франции Ришелье был не в духе. – Выбирайте кару милостивый государь.
- Приказывайте монсеньер, я готов ко всему! – Рошфор склонился еще ниже, выражая полное раскаянье.
- Веселитесь? – кардинал, наконец, поднял голову от бумаг и отбросил
перо. Черные проницательные глаза в упор разглядывали склонившегося
слугу. Почувствовав на себе взгляд кардинала, граф выпрямился и гордо
поднял подбородок.
- Напротив, монсеньер. Я чем-то прогневал ваше высокопреосвященство. И я
с честью приму любое наказание, которое на меня наложит монсеньер! – по
окончанию этой пылкой речи шпион снова низко поклонился.
- Прекратите Рошфор, - побледневшие скулы и твердо сжатые губы указывали
на то, что кардинал злился не на шутку. – Вы прекрасно знаете, что
нарушили закон. Хотя я вчера предупреждал вас о последствиях, но вы,
сударь мой, не посчитали нужным прислушаться к моим словам!
- Я, монсеньер?! - Рошфор театрально округлил глаза, отступая на шаг. – Уверяю вас, я никак не мог сделать ничего подобного!
- Граф Рошфор! – грозный окрик кардинала заставил его сделать несколько
шагов вперед. – Немедленно прекратите это цирк. Мне прекрасно известно,
что вчера, после полуночи вы дрались на Королевской площади! Ночной
патруль узнал ваш голос! - кардинал откинулся на спинку стула и сложил
руки на груди, очевидно ожидая оправданий.
- Ваше высокопреосвященство, - Рошфор снова помел, и без того натертый
до блеска, пол перед собой пером своей шляпы, - не стану отрицать, что я
действительно вчера был на Королевской площади, но мои дела ни в коем
случае не носили военный характер!
-Да? А какой же? – кардинал саркастически искривил бровь.
- Мои дела носили исключительно мирный характер. У меня было любовное
свидание, - на этот раз Рошфор решил ограничиться гордым наклоном
головы.
- Мне доложили, что вы были вооружены.
- Это правда, ваше высокопреосвященство. Времена сейчас не спокойные, -
Рошфор устало вздохнул, - и что бы обезопасить себя от нападений, двум
молодым людям приходится приходить на свидания вооруженными!
- Двум молодым людям? – кардинал откровенно издевался. – Значит, вы ходили на любовное свидание с мужчиной?
- С почти юношей, монсеньер. Ему чуть больше двадцати лет, - Рошфор
кивнул, стараясь придать своему лице выражение полной серьезности.
- Значит, вы не дрались?
- Нет, монсеньер!
- А что же вы там делали?
- Целовались, - любимец кардинала стыдливо опустил взгляд к полу.
- Восхитительная история Рошфор. А теперь соблаговолите объяснить мне, почему вы хромаете?
- Страстный юноша и бурная ночка, монсеньер! – Рошфор усиленно старался
покраснеть. Судя по ядовитому взгляду кардинала, получалось плохо.
- А знаете ли вы, милостивый государь, что это большой грех.
- Знаю, ваше высокопреосвященство, поэтому и пришел с утра покаяться вам, как высшему духовному лицу государства!
- Хорошо утро! Третий час дня! Кстати, ваш юноша, по моим сведениям,
сегодня с утра в карауле в Лувре. И пришел на службу без опозданий.
Рошфору наконец-то удалось покраснеть.
- Мне надоела эта комедия, сударь, - кардинал поднялся, придавливая
комедианта тяжелым взглядом, - вы немедленно собираетесь и завтра на
рассвете покидаете Париж.
- Значит ссылка, - печально вздохнул Рошфор недовольный тем, что на этот раз его представление не удалось.
- Вы оправляетесь Лангедок. Пора разрушить это гугенотское гнездо.
Подробные инструкции и деньги вы найдете в этом ларце, - Ришелье указал
на небольшую шкатулку инкрустированную жемчугом.
Рошфор взял ларец и снова низко поклонился. На всякий случай. Вдруг кардинал еще сердит.
- Граф, еще одна дуэль, - кардинал, очевидно, перестал злиться и смотрел прямо ему в глаза, - и вы отправитесь в Бастилию.
Рошфор открыло было рот чтобы ответить, но был остановлен повелительным
взмахом руки. Он еще раз поклонился и вышел, слегка удивленный, что
отделался так легко.

Глава 4. Перст судьбы.

Был пятый час дня. Лейтенант королевских мушкетеров откровенно скучал на
посту. Через две четверти часа он должен был смениться с караула.
Солнце за день прогрело замок, и теперь каждый камень отдавал теплом,
навевая сон. Вчера вернувшись после ночных приключений, юный дворянин
терпеливо выслушал причитания своего слуги и завалился спать, что бы
проспав около четырех часов отправиться в караул. Его служба на сегодня
подходила к концу, и он намеревался, отклонив все предложения выпить в
таверне, лечь спать пораньше.
Сонные мысли текли вязко и лениво и д'Артаньян не заметил появления человека.
- Спите, караульный? - мушкетер вздрогнул от оклика и немедленно
распрямился и вытянулся, ожидая приказа, но разглядев в подошедшем
человеке Рошфора, опять привалился плечом к разогретому камню.
- Нужно поговорить, - граф остановился прямо напротив него, - как
сменитесь, жду вас в пустующих гостевых комнатах Лувра. Четвертый
коридор, пятая дверь справа. Эта комната закреплена за мной и там мы
сможем поговорить без постороннего вмешательства.
И не дожидаясь ответа, Рошфор резко развернулся и зашагал в сторону улицы Эшель.
Д'Артаньян, замер в удивлении. Он, да и весь Париж, знал о существовании
в королевском дворце пустующих комнат. Но считалось, что они были
необитаемы. Про них ходило множество легенд и слухов. Некоторые из них
гласили о существовании приведений и всякой другой нечисти. Долг службы,
обязывал д'Артаньяна быть осведомленным о подобных пересудах, тем более
он доподлинно знал, что там находили трупы людей, которые пали жертвами
интриг и заговоров. Но как оказывается, страшные комнаты совсем не
пустовали. Однажды он уже видел эти помещения: толстый слой пыли
покрывал каменный пол, некогда дорогие обои лоскутьями свешивались с
грязных стен, одиноко стоящие предметы мебели были старыми и
покосившимися и вокруг стоял сырой и затхлый воздух никогда не
проветриваемых помещений. Д'Артаньян никак не мог представить, что
сиятельный граф Рошфор - правая рука первого министра Франции, жил в
таких комнатах. Ему не терпелось увидеть это своими глазами. Поэтому
едва дождавшись сменщика, наскоро передав ему пароль, он почти бегом
отправился к улице Эшель, напротив которой находился один из входов в
Лувр, ведущий в пустующие гостевые комнаты. Отворив протяжно скрипнувшую
калитку, гасконец быстрым шагом прошел внутренний двор и взялся за
потемневшую от времени, некогда золоченую ручку двери.
Тяжелая, обитая железом, массивная створка не поддавалась. Видимо, давно
не смазываемые петли заржавели, и поэтому пришлось приложить немалое
усилие, что бы отворить дверь. Стоило ему сделать несколько шагов внутрь
замка, как дверь быстро захлопнулась за ним. Непроглядный мрак
коридора после яркого дня заставил на несколько минут стоять на месте и
дать глазам привыкнуть. В непроглядной темноте слышались удары капель
воды о каменный пол, шуршание крыс под отставшими от холодных стен
обоями, и тихое хлопанье крыльев возмущенных летучих мышей, испуганных
вспышкой яркого света. Постепенно темнота рассеялась, являя очертания
темных коридоров. Д'Артаньян отсчитал четвертый коридор и начал
осторожно передвигаться по нему, опасаясь натолкнуться на что-нибудь в
темноте.
Только из-под одной плотно закрытой двери пробивался яркий свет. Уже не
осторожничая д'Артаньян уверенно направился к этому источнику света,
справедливо рассудив, что это и есть нужная ему комната. Легонько
постучав и не дожидаясь ответа, юноша распахнул дверь, стремясь поскорее
оставить позади непроглядный мрак коридора.
Эта комната сильно отличалась от всех других. Она была чисто прибрана -
на маленьких столиках и шкафах не было серого слоя пыли, окно, плотно
закрытое ставнями, было задрапировано тяжелой бордовой портьерой с
золотыми кистями, обои здесь не свешивались со стен как куски облезлой
кожи, хотя на вид они и казались очень старыми. В массивных старинных
подсвечниках ярко горели свечи. Большие шкафы сверкали слегка облезшей
позолотой, массивная кровать с пологом в тон портьерам располагалась в
дальнем углу, белые накрахмаленные простыни указывали на то, что постель
была приготовлена для дворянина, на полу расстилался довольно-таки
старый, но все еще пестрый ковер, на маленьких столиках были
приготовлены закуски. Старая комната была жива.

Глава 5. Дар на двоих.

- А вы думали, что я буду жить в ободранной комнате? – ехидный смешок
вальяжно развалившегося в старинном кресле графа вывел д'Артаньяна из
ступора.
Юноша, плотно прикрыв за собой дверь, стал вытаскивать оружие и снимать с
себя форменный плащ. Сгрудив свои вещи на ближайший стул, д'Артаньян,
без приглашения, уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
- Честное слово, Рошфор, я думал вы живете на Люксембургском мосту, - он
устремил внимательный взгляд на сидевшего в точно таком же кресле
шпиона кардинала.
- Иногда дела государственной важности заставляют целыми сутками
находиться в Лувре, поэтому Его Высокопреосвященство, что бы я меньше
показывался на глаза придворным, - хозяин комнаты встал, подавая
д'Артаньяну откупоренную бутылку вина, - распорядился поселить меня в
этой комнате. Считайте что это тайное убежище шпиона кардинала! – при
этих словах граф поморщился, открывая для себя другую бутылку.
- А где стаканы?- удивился д'Артаньян, не находя искомое.
- Какие стаканы? – в свою очередь иронично удивился Рошфор и запрокинул голову, делая приличный глоток прямо из горла.
Мушкетер усмехнулся и с удовольствием последовал его примеру.
- Ешьте д'Артаньян, - Рошфор пододвинул к нему столик с закусками, - караульная служба всегда пробуждает аппетит.
Юноша улыбнулся во все тридцать два зуба и последовал совету. Граф
убедился, что гасконец начал есть, снова опустился в свое кресло.
- Ваша выходка с дуэлью имела неприятные последствия, - начал без предисловий Рошфор, снова поднося горлышко бутылки к губам.
Д'Артаньян замер в изумлении и устремил на него внимательный взгляд.
- Вы разговаривали с кардиналом?
- Да, я имел эту честь. Ему стало известно о дуэли, - Рошфор устало откинулся на спинку кресла.
- Вы рассказали ему?
- Нет, не я. Вчерашний патруль, который появился так не вовремя, - Рошфор скривился, снова прикладываясь к горлышку бутылки.
- И что вы сказали кардиналу?- д'Артаньян продолжил есть.
Рошфор пожал плечами.
- Говорил что я – ни я, и что шпага не моя. Умолял, упрашивал, на
коленях ползал, бился об пол головой и каялся, прям как Святая Мария!
- А если серьезно?
- А если серьезно, то мне пришлось устроить целое представление.
Отнекивался от дуэли, как мог, и клялся, что это было любовное свидание!
– Рошфор отпил из уже изрядно опустевшей бутылки.
- И кардинал вам поверил? - д'Артаньян слегка покраснел.
- Не очень.
- И что теперь будет?
- Меня высылают из Парижа, - Рошфор отбросил в угол пустую бутылку.
- Куда?
- В Лангедок. До конца борьбы с гугенотами.
Шпион кардинала встал с кресла и принялся нервно расхаживать по комнате.
- Д'Артаньян, у меня нет времени на реверансы. Поэтому я хочу спросить
вас. – Рошфор резко остановился напротив юноши, пристально вглядываясь в
его глаза. – Я вас спрашиваю, намерены ли вы закончить то, что начали
вчера, до того как нам помешали?
Гасконец покраснел и опустил глаза, не в силах ответить на прямой взгляд.
Рошфор скрестил руки на груди, прислонился лопатками к стене, ожидая
ответа. Несколько минут прошло в тишине, потом юноша встал, что-то решив
для себя, и сделал несколько шагов к стоящему у стены мужчине.
- Я не знаю, - он остановился, не дойдя до цели несколько шагов. – Я никогда такого не делал.
Рошфор недоверчиво моргнул.
-Вас же было четверо? И что, не один и ни разу не…
Д'Артаньян покачал головой.
- Не может такого быть, чтобы никто из них не был…
- Ну, я однажды видел как, - поспешно перебил его юноша, и отчаянно
покраснел, поняв, что он собирается сказать, - д'Эрб…, то есть Арамис и
Атос целовались.
Рошфор хмыкнул и подтащил его за руку поближе к себе.
- Так что? – спросил он, жадно вглядываясь в молодое красивое лицо.
Рошфор ждал, пока юноша отбросит последние сомнения и, дождавшись
неуверенного кивка, резко толкнул его к стене, прижимаясь к гибкому
молодому телу. Д'Артаньян первым потянулся к его губам, будто
освобождаясь от последних сомнений.
Рошфор резко впился зубами в его губы, кусая их до крови и быстро
зализывая языком маленькие ранки. Руки сквозь одежду грубо мяли упругие
ягодицы, прижимая бедра юноши к паху.
Перед глазами верного слуги кардинала все плыло. Голова кружилась, как
будто он выпил бочку вина. Ощущение молодого податливого тела сводили с
ума. Рошфор резко раздвигал губы юноши, вылизывал зубы, десны и язык.
Руки, почти против воли, обнимали, хватали, сжимали юное тело. Граф
слышал отрывистые стоны, чувствовал сквозь слои одежды возбуждение
юноши.
Рошфор также как и в той, первой, далекой фантазии, разрывал
нетерпеливыми пальцами завязки на рубашке д'Артаньяна, сдирал ее,
стремясь увидеть и почувствовать гладкость белой кожи под пальцами,
прикоснуться языком и оставить яркую метку зубов. Одной маленькой метки
оказалось чертовски мало и Рошфор, нетерпеливо сжав подрагивающими
пальцами твердые соски юноши, стал покрывать жесткими поцелуями тонкую
шею, сильные плечи, больно прикусывая соски спускаясь к напряженному
животу, сильно и жадно прихватывая зубами бледную кожу оставляя на ней
большие синие пятна.
Д'Артаньян сам толком не мог понять, от чего он громко стонет, то ли от
боли, причиняемой острыми зубами, то ли от острого удовольствия
электрическим разрядом исходящего от каждого укуса.
Рошфор на секунду оторвался от истерзанного тела и, удовлетворенно
вдохнув начал ласково зализывать оставленные метки. От этих ласковых
прикосновений языка, из горла юноши вырвался длинный хриплый стон, и
опытный шпион не в силах больше терпеть давление тесных штанов, обоими
руками надавил на плечи д'Артаньяна вынуждая его спуститься вниз по
стене. Нетерпеливо дернув завязки своих форменных брюк, позволив упасть
им до лодыжек и, сделав несколько мелких шагов вперед, почти прижимая
голову юноши к стене, он нетерпеливо терся возбужденным членом о яркие
зацелованные губы. Сочащаяся смазкой головка члена оставляла на лице
д'Артаньяна влажные полосы. Захватив в горсть волосы на затылке юноши,
резко дернул рукой вниз, заставляя поднять голову и разомкнуть губы, и
грубо ворвался во влажный рот, слегка оцарапавшись об острые зубы.
Отпустив волосы мальчишки, и позволив ему опустить голову Рошфор не
сдерживаясь, ворвался в рот, проталкивая член до самого горла.
Подавившись д'Артаньян попытался отпрянуть, но граф не позволили, снова хватая за волосы и удерживая его голову.
- Успокойся, - дыхание шпиона было сорванным и хриплым, - расслабь горло и дыши носом.
От сокращений мышц узкого горла, выдержка отказывала. Немного отступив,
Рошфор снова ворвался во влажный рот, не давая юноше сориентироваться и
расслабиться. Д'Артаньян попытался руками оттолкнуть его бедра, но граф
перехватил его запястья, разводя в стороны и удерживая их. Он не жалея
врывался в мягкую глубину, не обращая внимания ни на текущую по щеке
юноши слезу, ни на то, что затылок д'Артаньяна, с каждым его толчком,
ударялся о стену. Мальчишка поминутно давился, но жесткая рука не давала
ему сдвинуться по стене в сторону.
Почувствовав подкатывающуюся волну наслаждения, Рошфор отпустил юношу и
отступил на несколько шагов, сдирая, а за тем откидывая в сторону
ботфорты и наполовину снятые штаны. Раздевшись, он рассматривал
д'Артаньяна, который привалился к стене, все еще пытаясь отдышаться.
Вспомнив, что его молодой любовник является девственником, Рошфор
обругал себя за несдержанность.
Подойдя к д'Артаньяну он поднял его на ноги. Взглянув в лицо и увидев на
щеке влажную дорожку, аккуратно стер ее пальцем и нежно погладил языком
красные распухшие губы. Проведя рукой по тонкому телу, Рошфор
обнаружил, что юноша все еще возбужден.
Словно извиняясь, он ласково поглаживал спину юноши, осторожно тесня его
к кровати. Разорвав поцелуй, опрокинул его на постель, и стал снимать с
него остатки одежды. Длинные тонкие пальцы гладили гладкое тело,
обводили темные метки, оставленные неосторожным ртом, пальцы пощипывали
вновь напрягшиеся соски. Склонившись над кроватью, между расставленными
ногами д'Артаньяна, опытный любовник целовал плоский живот, языком
обводя еле заметные кубики пресса, ласкал выступающие тазовые косточки,
легонько прихватывал зубами дорожку темных курчавых волос. С губ юноши
сорвался чувственный стон.
Потянув за плечо, Рошфор перевернул его на живот, навалился сверху,
жадно лаская языком белую шею и проталкивая ему в рот сразу два пальца.
Горячий и влажный язык потер подушечки пальцев, кругом обвел аккуратно
стриженые ногти. Д'Артаньян полностью втянул длинные пальцы в рот,
легонько прикусив у самой ладони, и сильным языком развел их в стороны,
пощекотав чувствительную кожу между ними.
Рошфор глухо зарычал, сильно кусая выпирающий позвонок у основания шеи.
Терпеть и сдерживаться становилось невозможно. Вытащив мокрые от слюны
пальцы, Рошфор немного отстранился и попытался проникнуть в маленькое
отверстие. Тугие мышцы не пропустили первый палец дальше одной фаланги.
Шпион остановился, пытаясь поймать жалкие останки исчезающего
самоконтроля. Его юноша был напряжен, и он стал покрывать поцелуями
плечи и шею уговаривая расслабиться. Постепенно первый палец проник
внутрь. Рошфор сдерживался уже из последних сил. Он был близок к тому,
что бы наплевав на подготовку, и забыв про все на свете, рывком
ворваться в это тесное, горячее тело, выдирая из него стоны и крики.
Теряющий терпение мужчина с силой протолкнул второй палец, и внутри
развел их в стороны. Юноша под ним протяжно застонал и прогнулся,
пытаясь потереться ноющим членом о покрывало. Стремясь поскорее
закончить подготовку, Рошфор быстро нашел бугорок простаты, сильно
нажимая и поглаживая. Д'Артаньян звонко вскрикнул, шире развел ноги,
пытаясь сильнее насадиться на ласкающие пальцы.
Свободной рукой любовник прижимал его бедра к постели, не позволяя елозить по покрывалу.
- Не шевелись, - властный голос был страшным и хриплым, - иначе я за себя не ручаюсь!
Д'Артаньян замер, комкая пальцами одеяло, и чувствуя, как в него
проникает третий палец. Сам не осознавая, что делает, он сильно напряг
внутренние мышцы, пытаясь доставить себе еще большее наслаждение.
Опытный любовник почувствовал, как его пальцы сжали горячие тиски. И контроль полетел ко всем чертям.
Резко вытянув пальцы, Рошфор быстро растер слюну по своему члену и резко
протолкнулся в тесное отверстие, входя сразу во всю длину. Д'Артаньян
глухо застонал от боли. Но шпиону уже не было дела, он вколачивался в
жаркую глубину не давая расслабиться и привыкнуть. Неопытный юноша,
стремясь избавится от неприятных ощущений, сильнее зажимался, этим
причиняя себе еще большую боль. Он вцепился зубами в одеяло, ожидая,
когда Рошфор кончит, и эта пытка закончиться.
Но любовник и не собирался кончать. Он резко врывался в зажатое тело,
причиняя сильную боль. Перевернув юношу обратно на спину, Рошфор
закинул его ноги к себе на плечи и, отметив, что юноша почти не
возбужден, прошептал:
- Расслабься!
Через несколько мгновений он снова грубо и резко врывался в юное тело, с силой ударяя по заветной точке.
Боль мешалась с удовольствием. При попытке д'Артаньяна расслабиться,
член любовника глубже вошел в него, и он глухо застонал, выгибая спину
от нестерпимого удовольствия.
Заметив перемену в поведении юноши, Рошфор обхватил пальцами напряженный
член, резкими быстрыми толчками проникая в него. Он не мог больше
терпеть. Шпион давно уже сошел с ума от этих резких вскриков,
выгибающегося в его руках податливого тела, от жаркой обволакивающей
тесноты. Удовольствие охватило его тело, под плотно закрытыми веками
замелькали яркие пятна, и он сорвался в оргазм, до синяков стискивая
пальцами бедра д'Артаньяна, насаживая его на себя.
Открыв глаза, он обнаружил, что любовник все еще возбужден. Быстро
отстранился, опускаясь ниже и проталкивая три пальца в растянутое,
полное его спермы отверстие, и хватая напряженный покрасневший член
мягкими губами.
Д'Артаньян тонул в обжигающем удовольствии - тонкие пальцы, ласкающие
внутри, горячий рот, сильно всасывающий его. Волна жаркого наслаждения
натопила его разум, и он кончил, с силой вталкиваясь в рот Рошфора.

Глава 6. Прощание.

Рошфор опустился на постель, благодарно целуя губы д'Артаньяна. Через
несколько минут он отстранился, обессилено раскидываясь рядом.
- Черт, я мечтал об этом так долго, - любимец кардинала нашарил рукой подушку и пропихнул ее под голову, - и что теперь?
- Что, - тусклым голосом повторил д'Артаньян. Его расслабленное тело
пребывало в блаженной истоме, не хотелось двигаться, шевелиться,
говорить.
- Я уезжаю на рассвете, - Рошфор устало вздохнул. – У меня есть
несколько часов. Он повернулся к д'Артаньяну, провел ладонью по его
щеке:
- Я не знаю, как долго протянется война с гугенотами: несколько недель,
несколько месяцев или несколько лет. В конце концов, либо кардинал
перебьет их, либо подпишет мирный договор. Я еду решать этот вопрос. Не
знаю, что будет быстрее, но я постараюсь поскорее вернуться в Париж.
Рошфор встал с постели и начал одеваться. В комнате повисла неуютная
тишина. Ему было больше нечего сказать. Одевшись, он твердым шагом
направился в двери, но замер на пороге оборачиваясь. Д'Артаньян - его
мечта, его навязчивая идея, лежал обнаженный, раскинувшись на постели.
Бледная кожа, отливающая золотом в свете свечей, красные, распухшие
губы, темные пятна которые были разбросаны по груди, плечами и тонкой
шее, длинные тонкие ноги, все еще разведенные в стороны – все это
великолепие мешало уйти, манило обратно. Лучший шпион кардинала собрал
все свое мужество, рвано и глубоко вдохнул и устремился прочь из
комнаты, пока это великолепное тело не заставило его окончательно
потерять голову заставив наплевать на приказы.
Его твердые шаги гулко отдавались в пустых заброшенных коридорах.

***

Дувший всю ночь ветер, наконец, стих. Небо на востоке стало светлеть.
Воздух был напоен влагой и утренней свежестью. Просыпались первые птицы.
Выехавший из ворот спавшего города путник, зябко кутался в дорожный
плащ. Помимо дорожной сумки, пристегнутой к седлу, всадник вез небольшой
ларец, богато украшенный жемчугом. Что было в нем? Письмо? Подарок?
Украшение? Или же путник увозил с собой воспоминания о том, кого ему
приказано больше никогда ни любить?